Все говорят о важности метанавыков. Но как их развивать и можно ли это сделать отдельно от профессии? А чем метанавыки отличаются от метакомпетенций? Каковы критерии качественной образовательной программы, которая направлена на прокачивание soft skills? На эти вопросы ответили эксперты в рамках четвертой дискуссии серии вебинаров специального проекта об актуальных подходах к индивидуальному развитию и будущему образованию для взрослых «Образовательный навигатор». Проект проводится в партнерстве с Тюменским государственным университетом. Т&Р опубликовали конспект вебинара.
Эксперты:
- Надежда Федорова, начальник управления индивидуальных образовательных траекторий Тюменского государственного университета
- Андрей Латышев, руководитель Центра развития компетенций Западно-Сибирского научно-образовательного центра
- Мария Дмитриева, руководитель методологии создания образовательных решений корпоративного университета «Газпромнефть»
- Зиба Джафарова, руководитель Экспертного методического центра «Теории и практики»
- Василий Лебедев, основатель и генеральный директор «Школы инноваций ИКРА»
- Александра Жирновская, эксперт в области корпоративных коммуникаций, креативной андрагогики и маркетинга образовательных проектов
— Добрый вечер, уважаемые участники! Сегодня вместе с экспертами будем разбираться, что такое метанавыки, почему о них так много говорят и как их развивать. Перед тем как углубляться в какую-то конкретику, давайте вместе с вами разберемся, что такое метанавыки. Надежда, расскажите, пожалуйста, как вы понимаете их в контексте университетского образования?
Надежда Федорова: Добрый вечер! На самом деле, университетский контекст здесь действительно уместен, потому что история с метанавыками и их определением такая же метафоричная, как история с метафизикой Аристотеля. Когда Андроник Родосский метафизику называл метафизикой, это было исключительно из-за того, что она была после физики и являлась чем-то непонятным, недоступным нормальному библиотечному взгляду. А затем метафизика была осмыслена как первоначало. Это не верхнеуровневое явление, а фундамент всей философии.
Насчет метанавыков также ведется какой-то спор: есть два противоположных мнения — это либо фундаментальные, базовые знания, на которые сверху укладывается софт и хард, либо же наоборот, это метанавыки, которые лежат уже над имеющимися навыками, существуют как конструкт, соединяющий их. То есть это сложные компетенции. И тогда, в этой трактовке слово «навыки» не совсем уместно. Это не метанавыки, а метакомпетенции, которые складываются из универсальных, гибких компетенций, и разных хардов, причем, как правило, хардов междисциплинарных. Такие бомбические уникальные компетенции, которые отличают сверхпрофессионалов или просто супергероев.
— Спасибо, Надежда! Я знаю как раз, что в корпоративном университете «Газпромнефть» не используют термин метанавыки, а говорят про метакомпетенции. Мария, расскажите, как вы подходите к развитию метакомпетенций, что вообще под этим подразумевается, когда мы говорим про обучение сотрудников компании.
Мария Дмитриева: Я тоже люблю обстоятельный подход, и поэтому на самой заре хайпа этого слова я в первую очередь полезла в литературу и написала обзорную статью по поводу того, какие есть трактовки. Я смотрела именно метакомпетенции, которые впервые были использованы в 1978 году применительно к педагогическому работнику — как желание, решимость самосовершенствоваться, становиться лучше. Потому что на этом стремлении, энергии к самотрансформации педагог может заразить учеников, вовлечь их в обучение. Это первое упоминание в 1978 году. Что общего во всех этих трактовках?
Метакомпетенции затрагивают множество сфер деятельности одновременно. То есть это не в разрезе одной профессиональной деятельности. Они способствуют конструктивному решению задач, помогают успешному развитию остальных компетенций
Мы выбрали то, что было актуально для крупных корпораций — это семь основных базовых навыков для успеха лидера. «7 Meta Skills» — самая известная и, наверное, распространенная модель метакомпетенций, которую мы используем.
— О каких семи метакомпетенциях идет речь?
Мария Дмитриева: «7 Meta Skills» включает лидерские качества, регулирование межличностных отношений, организацию развития системы, командной работы, инновационность и креативность.
— Спасибо! Андрей, расскажите, как вы трактуете метанавыки, о чем говорит ваш опыт?
Андрей Латышев: Навык — наверное, с этого надо начать, — что это такое? Это способность человека к определенной деятельности, доведенная до автоматизма. Если мы говорим о «мета», здесь я согласен с тем, что мета — это фундаментальное и что-то стоящее «над». Я считаю, что метанавык — это навык, конечно, стоящий над инструментальными навыками. Может быть, это излишне философски звучит, но это антология деятельности человека. То есть метанавык — это то, каким способом мы вообще живем, как взаимодействуем с окружающим физическим миром. В качестве примера можно привести метанавык осознанности. Насколько осознанно мы принимаем те или иные решения, реагируем на внешние раздражители. То есть это определяет то, каким образом мы взаимодействуем с окружающим миром на уровне автоматизма.
— Вася, расскажи, пожалуйста, о чем ты думаешь, когда говоришь про метанавыки, что ты вкладываешь вообще в это.
Василий Лебедев: Здравствуйте, коллеги! Те навыки, на которых мы фокусируемся в Школе Инноваций, обычно прикладные, и к нам редко приходят за абстрактной креативностью, например, или критическим мышлением. К нам обычно приходят с запросом использования того или иного навыка в конкретной индустрии. Я знаком с метанавыками в основном с точки зрения практик для специалистов, чтобы впоследствии обязательно замерить business and social impact.
Метанавыки как некий базовый набор, который сегодня многие компании и специалисты из HR, например, используют, но любой заказчик, который ждет какого-то результата от использования метавыков, хотел бы увидеть цифровое преломление этого метанавыка. И здесь начинается самое интересное — это маркеры исполнения этих метанавыков в конкретных индустриях.
— Отлично, ты дал иллюстрацию того, как метанавыки являются базой для развития каких-то более прикладных скилов. Зиба, а ты на какой стороне? Метанавыки, метакомпетенции — это над или это база?
Зиба Джафарова: Я думаю, что это вопрос, на который ответить довольно сложно, и, наверное, не нужно. Пока готовилась, вспоминала про доклад Global Education Futures про образование будущего, который вышел несколько лет назад. В нем идут от специализированных навыков к навыкам, которые назвали экзистенциальными. Это в продолжение того, что Андрей говорил — это универсальная привязка к жизни. Мы живем, воспринимаем информацию за счет именно этих навыков или компетенций. Они сюда относят три крупных группы. Это, во-первых, сила воли, что воспринимается как черта характера, но здесь это называется метакомпетенцией, метанавыком. Второе — это способность к саморефлексии, к самопознанию, и третье — это способность учиться и развиваться. Из них вытекает все остальные основополагающие вещи, которые можно воспринимать как мета.
— Спасибо большое! Маша, насколько я помню, вы выделяете умение учиться и рефлексировать как суперметакомпетенции, то есть стоящие еще выше, чем другие метакомпетенции.
Мария Дмитриева: Да, это одна из теорий, которая уже существовала. Концепция, связанная с рефлексией, саморазвитием, — это те вещи, на которые мы тоже акцентируем внимание. Рефлексия заключается именно в практическом применении. То есть не просто, что человек умеет рефлексировать и делает это регулярно, а то, что он понимает свой интеллектуальный потенциал, умеет применять свои знания, навыки, и добирать в случае необходимости. То есть это конструктивное решение задач. Когда ты видишь задачу, ты понимаешь: «Так, здесь я справлюсь, здесь я уже точно не справлюсь, потому что это вообще не мое, мне нужно это либо самому добрать, либо людей подтянуть», — это такого типа рефлексия, продуктивная, практически применимая.
— Спасибо большое! Поступают вопросы из чата. Чем отличаются метанавыки или метакомпетенции от софтов? Кажется, что с точки зрения обычного потенциального учащегося любой программы это недостаточно очевидно. И, кажется, именно поэтому часто ловятся на какие-то маркетинговые ловушки, когда обещают прокачку метанавыков, такое модное слово, которое здорово триггерит, и, кажется, начинает хорошо продавать, путая это с любыми другими софтами. Как вам кажется, есть ли такая ситуация? Перегрет ли именно с точки зрения маркетинга термин «метанавыки» или все-таки люди пытаются разобраться?
Андрей Латышев: Мне кажется, что эта маркетинговая история не перегрета, но я могу заблуждаться, потому что я специально не следил, а когда готовился к нашему эфиру, увидел, что есть большое количество каких-то объявлений, и это нечестно. Почему? Потому что в моей картине мира есть очень четкое разделение между компетенциями и навыками.
Навык — это то, что бессознательно сформировано, компетенция зачастую требует осознанного применения. То есть ты должен думать, понимать, что делаешь, и быть замотивированным
Даже если эта история перегрета, она довольно быстро схлынет. Если мы говорим о метанавыках в том разрезе, в котором сейчас Зиба сказала, как я думаю, то эта история не про большинство людей. Метанавыки в том ключе, в котором они сегодня формулируются в известном докладе, который был приведен — это все-таки история интеллектуальной, политической, экономической, образованной элиты.
Простой пример. Для меня одним из метанавыков является брать ответственность за свою собственную жизнь, формулировать цели и достигать их. На протяжении последних десяти лет, когда я провожу тренинги по эффективному целеполаганию, выясняется, что цели, поставленные на перспективу более пяти лет, имеют примерно 5% популяции. Причем независимо от того, кто это — студенты, крупные директора, чиновники. Это показывает, что развитие метанавыка — постоянная работа над собой.
Во-вторых, это требует силы воли, которую в первую очередь надо развить, для того чтобы работать над собой. Поэтому если оно и перегрето, оно быстро схлынет.
— Спасибо, Андрей, за вашу позицию. Вася, что ты думаешь как специалист, в том числе в рекламе, и как представитель коммерческого направления в обучении? Вы где-то триггерите так: «Мы прокачаем»?
Василий Лебедев: Я, честно говоря, замечал разные волны интереса к метанавыкам. То все хотят резко поднимать свою креативность, неожиданно, то вдруг, на хайпе, эмоциональный интеллект. Мне кажется, что с точки зрения маркетинга вылетают просто какие-то теги, и прилетают абстрактные запросы, которые обычно при уточнении приводят нас, опять же, к конкретной проблематике. Может прийти запрос: «Ребята, нам срочно нужен эмоциональный интеллект всей команде». И при простых вопросах: «Чтобы что?», — выясняется, что есть конкретная ситуация, есть конкретная ролевая модель, сотрудники выгорают, не умеют принимать идеи, не умеют отстаивать свои позиции.
Во-первых, со стороны заказчиков нужно стремиться к конкретике. Какие для меня будут маркеры того, что тот или иной метанавык или компетенция развивается? А с точки зрения покупателя каких-либо программ — если вы заходите на какую-нибудь онлайн-платформу и видите там красивый лендинг, на котором расписаны метанавыки, смотрите подробное описание с конкретными фреймворками. Очень много есть разных методологических подходов, и это первый чек на то, не профанация ли это, и просто вода.
— Спасибо большое, Андрей! Мне кажется, что главная рекомендация — что мы точно знаем, что это не прокачивается за день-два. Это долгосрочная история, требующая фокуса.
Тем не менее, с одной стороны, получается, что у нас есть маркетинговые ловушки, и кто-то использует термин «метанавык». С другой стороны, есть обоснованные концепции, которые говорят: «Ребята, качайте метанавыки, это метанавыки будущего». Маша, что ты думаешь? Корпоративный университет «Газпромнефти» — один из самых прогрессивных, вы применяете разные подходы к обучению сотрудников. Действительно ли ставка сейчас на метакомпетенции?
Мария Дмитриева: Я согласна с коллегами по поводу маркетингового подхода к этому. В какой-то момент возникают просто хайповые темы. Откуда вообще, как мне кажется, ветер дует сейчас? Метакомпетенции как понятие фигурирует с 1978 года. Но реально оно зазвучало, когда каждая конференция, до коронавируса, начиналась со слов «Мир меняется».
— Вообще, история VUCA — это же с 80-х годов тоже.
Мария Дмитриева: Да, agile прогремел как-то сильно, потом пошло «мир меняется». Сейчас эти слова обрели смысл. Мы наконец-то поняли, что это значит, этот ужас, который коллеги друг другу предвещали. Скорость изменений настолько сильная, что готовить через харды или софты бессмысленно.
Метакомпетенции — это умение работать с новизной, сложностью и неопределенностью
Мы все равно еще на старой телеге едем — качаем эмоциональный интеллект, какие-то «7 Meta Skills». Но все идет к тому, что нужно качать умение учиться, добирать, понимать, в какой ситуации ты оказался.
— Маша, спасибо! Надежда по образованию историк, насколько я помню. И кажется, что в историческом контексте уже бывали изменения, и VUCA-мир происходил не раз.
Надежда Федорова: Я согласна со всем, что говорит Мария. Только с одним пунктом не согласна — что происходит нечто новое. Мир изменился, и Толкин сказал об этом в начале XX века. И эта тревожность, в которой должна была появиться командная работа, вспомним «Властелина колец» — маленькие, с волосатыми ножками хоббиты становятся очень важны, и у них есть какие-то особенные черты, которые позволяют Кольцо Всевластия донести до Мордора. И это нас возвращает на тысячу лет назад. Волны Кондратьева, научно-технологические революции происходили всегда в определенной последовательности действий.
Возвращаясь к IX веку, когда народ добежал до Константинополя, постучался в двери и сказал: «Мы тут, и у нас есть желание эту территорию использовать цивилизованно». И патриарх Фотий задумывается, что же с этим делать, и отправляет митрополита, для того чтобы всех крестить. Это легендарная история, но не подтвержденная.
— Звучит как проект.
Надежда Федорова: Да, это проектное мышление. Он в своих письмах пишет: «Что мне с ними делать? Пришли люди, которых я не знаю, культура, с которой я не знаком». Эта история повторяется из поколения в поколение. И когда Константин, выпускник той самой Магнаврской школы, уходит на неведомые земли, и несет новую культуру — это и есть та самая креативность, способность к спонтанной деятельности.
По сути, у нас нет с точки зрения методологии выделения метакомпетенций. Но три показателя очень важные. Это способность к спонтанной продуктивной деятельности, мышлению и коммуникации. То есть если ты оказываешься в незнакомом месте,ты при этом не теряешь способность действовать, мыслить и коммуницировать.
Второе — это способность фиксировать собственную перцептивную редукцию. То есть я смотрю на мир, на окружающих людей, и я понимаю, я фиксирую тот факт, что я не все вижу, я не все воспринимаю. Как раз после этого ты должен понять, как достроить себя, чтобы к той самой эффективной деятельности, коммуникации и мышлению вернуться. То есть быть продуктивным постоянно, в изменяющихся средах и контекстах.
Третья — это мультиконтекстуальное фокусирование. Мы предлагаем студенту, например, внутри одного контекста работать, а потом наслаивать эти смыслы, для того чтобы вести исследования, проектную какую-то деятельность в технологическом контексте. Если на выпуске студент не научился спонтанно коммуницировать, он не ответит на вопросы комиссии, которая будет оценивать его дипломную работу.
Андрей Латышев: Спасибо, Надежда. Хочу попробовать сформулировать одну мысль, которая меня сейчас посетила. Метакомпетенции — это вечный, не меняющийся во времени набор навыков, определяющих человека, который способен менять мир вокруг себя.
— Надежда подвела к вопросу, который я хочу обсудить. Как учиться? Как прокачивать метанавыки, прямо с прикладной точки зрения? Как организовать процесс обучения метакомпетенциям?
Зиба Джафарова: Можно сказать о некоторых принципах. Я не думаю, что здесь есть какой-то алгоритм, как себе прокачать метанавыки. Наверное, главное, как и с любым навыком, — это регулярность. То есть если мы хотим что-то в себе развить, то это точно не один день. Это постоянная работа. Метанавык или метакомпетенция — это глубокая, сложная конструкция, которую каждый для себя должен осмыслить, понять, в каких контекстах, в каких ситуациях тот или иной метанавык проявляется для них, и что для них в приоритете. Если мы говорим, что кому-то важно прокачать гибкость мышления, нужно подумать, а где этому человеку не хватает ее. Исходя из этого, попробовать построить некую систему того, как с ней можно работать. Потому что метанавыки — это то, что прокачивается не напрямую, это все те вещи, которые происходят с нами параллельно, пока мы делаем все остальное. Нужно выделить моменты, когда у нас что-то получается или не получается, фиксировать их для себя, и в эти же моменты вспоминать, что сейчас я должен осмыслить, что со мной происходит и попробовать это развить.
Также нужно организовать свою образовательную среду таким образом, чтобы было просто невозможно не прокачивать метанавыки. То есть если мы понимаем, что нам сложно выделять отдельное внимание или усилие на то, чтобы построить эту систему обучения, нужно постараться сделать так, чтобы наши пространство, круг общения, работа, жизнь в целом выглядела так, что мы постоянно себе бросаем вызов, и развиваем эти навыки.
— Спасибо. Я знаю, что у вас в подходе есть метод гарантированной ошибки, через который учатся взрослые. Расскажи, пожалуйста, как это работает, если мы говорим про программы обучения, на которые приходят взрослые студенты.
Василий Лебедев: Примерно 10–11 лет назад я понял, что нельзя учить креативности по книжкам, и нельзя рассказать теорию креативности и рассчитывать, что человек станет резко креативным. Тогда мы в «ИКРЕ» занырнули в такую область знания, как андрагогика, и стали вскрывать для себя, в чем заключается основная цель и принцип обучения взрослых. И, естественно, натолкнулись на принцип обучения через опыт и так называемое индуктивное обучение, которое говорит нам о том, что только попробовав что-то через призму собственного опыта, взрослый человек готов принять, что он чего-то не знает.
Мы нашли принцип под названием «гарантированная ошибка». Человек ломает свою предубежденность относительно того, что у него этот навык есть, когда совершает ошибку с ходу
Ты говоришь человеку: «Придумай-ка мне рекламную кампанию. Без материала, без подходов, без каких-либо концепций». Он ее пытается каким-то образом придумать, сделал плохой key visual, слоган, понял, что ему не хватает компетенций. И в этот момент приходит запрос: «А помогите мне качать этот навык». И это на самом деле озарение для человека, когда он готов и дальше совершать ошибки, для того чтобы этот навык развивать. Мы в «ИКРЕ» это назвали гарантированной ошибкой, и это очень хорошо помогает сразу, с первых занятий, трансформировать наших товарищей.
— Здесь еще важно дать качественную обратную связь, когда человек делает ошибку, и самому человеку уметь отрефлексировать всю эту историю. Иначе это череда ошибок, которые ведут просто к упадку.
Андрей Латышев: Конечно. Я говорю не про путь к клинической депрессии, а все-таки про путь к осознанию и анализу относительно своей ошибки.
— Спасибо большое! Надежда, добавите?
Надежда Федорова: Да, конечно. Я работаю с массовым бакалавриатом. То есть ко мне приходят 3 тысячи студентов каждый учебный год. Как правило, это вчерашние школьники. И главное, с чем мы боремся, это с их представлением на основе школьных технологий, потому что есть правильные ответы на все вопросы, надо просто последовательно узнавать нечто, и ты как бы получишь этот каркас знаний, с которым ты будешь абсолютно успешным. При этом они, конечно, не очень верят в себя.
И что мы делаем для этого бакалавра на первом курсе? С ним работают ведущие научные сотрудники университета, которые ведут собственные исследования с грантами. Они приходят к первокурснику и говорят: «У меня есть исследовательский вопрос, и я не знаю на него ответа. Я доктор наук в этом, ученый, руководитель лаборатории, не знаю на него ответ, и я предлагаю его искать. У меня есть метод, инструменты, опыт поиска ответов на другие вопросы. Но конкретно на этот вопрос я ответа не знаю». И любое развитие про такие вопросы. И в этом смысле опыт этого доктора наук и опыт первокурсника абсолютно равный. И они работают в одной команде.
Это гетерогенные составы групп, они работают в нескольких дисциплинах сразу и собирают эти компетенции в один проект. А в конце этого семестра другие профессора и тоже доктора наук приходят слушать защиту проекта.
У меня в первом семестре все студенты университета через эту процедуру проходят. Это командная работа, у них обязательно есть продукт. И, конечно, движение. Когда мы конструировали такую схему, что вместе с ведущим ученым в такой команде они должны сделать нечто хорошее, интересное, ценное для них самих и даже для их руководителей. И затем, когда они пойдут в собственные исследовательские проекты, будут они хардовые, дисциплинарные, они уже не захотят планку понижать. Также студенты видят, что все, как и они, очень многого не знают, но это их не останавливает в поисках.
— И это нормально. Да, Андрей, вы наверное выработали уже конкретное решение, как это нужно делать.
Андрей Латышев: Во-первых, управление развитием других людей — это как раз метанавык. И в моей концепции, я не могу сказать, что сейчас будет озвучена конечная точка зрения. […]
Несколько лет назад Андрей Георгиевич Теслинов, один из известных специалистов в области андрагогики, читал шикарную лекцию, которая называлась «О благодати принуждения к развитию». И она во мне отзывалась, потому что я являюсь сторонником фразы «Развитие через боль».
Если вы развиваетесь и вам не больно, значит, с вами, скорее всего, ничего не происходит
Поэтому, когда мы делаем проекты про развитие взрослых, мы стараемся погрузить людей в ситуацию, где они не могут не демонстрировать поведение, в котором формируется тот навык, который нам необходим. То есть они иначе просто не смогут выполнить те задачи, которые перед ними стоят. И есть три ключевых вещи, которые должны быть, на мой взгляд, соблюдены в любой такой программе. Первое, то есть это не обучение как таковое, это модельная деятельность. Не просто какой-то абстрактный проект сложить. Например, есть определенный внешний заказчик, либо люди решают проблему, которая поставлена тоже в рамках вызова. […]
Да, когда мы мышцы качаем, мы сначала их уничтожаем. То же самое для того, чтобы сформировать метанавык в метафизическом смысле, — сначала нужно себя уничтожить. То есть уничтожаешь себя, и, как птица Феникс, появляется что-то новое.
— Андрей, спасибо большое. Маша, у меня вопрос к тебе. Вы делаете сотрудникам больно, развивая метакомпетенции?
Мария Дмитриева: Такую цель точно не ставим. Но, знаете, очень удобный, наверное, даже момент проиллюстрировать все то, что сказал Андрей. Мы ставим людей в незнакомый контекст, который увлекателен для них, потому что в зоне интереса рождается креативность. Не знаю, как Василий, поддержит меня или нет, что она скорее как бы проявляется в зоне, когда ты заинтересован. Когда ты просто пытаешься заставить себя что-то сделать, это гораздо сложнее, чем то, когда ты, на самом деле, увлечен.
У нас конкретный проект по развитию метакомпетентности. И там шесть треков. Большую научную базу мы подтянули к этому, для того чтобы сформулировать предпосылки совместно с НИУ ВШЭ и Лабораторией когнитивных исследований СПбГУ. Шесть треков с гуманитарными науками, которые не связаны напрямую с предубеждениями. Человек сначала формулирует свой рабочий контекст, проблемы, которые он не решил, а дальше выбирает один из треков, который для него наиболее увлекательный.
И треки, такие как философия и логика, психология, экономика и финансы, музыка, современное искусство и русский язык и литература. Это не прикладные знания, хотя они, конечно, там есть, которые можно использовать напрямую в непосредственной своей рабочей деятельности. Например, как бы понятно, что законы психологические, они используются в управлении тобою людьми, но мы воспроизводим более глубокий эффект, чем просто прямое использование этих данных. […] Например, в психологии. Мы не взяли какие-то прямые «HR-процессы» и их объяснения. Мы взяли серьезные дилеммы, которые стоят сейчас перед научным обществом, мы предлагаем человеку подготовиться через какие-то лекции, материалы, дискуссии, и дальше ты точно не пойдешь неподготовленный.
— Мне кажется, мы, так описав подходы, которые у вас есть, подходим к тому, чтобы сформулировать некие критерии качества программ, которые подходят для прокачки метанавыков. Это в любом случае деятельностная история, приближенная к реальности. То есть хороша та программа, которая предполагает активную деятельность, работу с другими. Что еще?
Мария Дмитриева: Принципиально важна исследовательская позиция в нахождении в проекте. То есть нет правильных ответов. Это некий поиск на протяжении всего обучения. И вот, наверное, это является ключом к развитию метакомпетентности в моем понимании, да, исследовательская позиция в процессе обучения.
— Андрей, какой должна быть качественная программа?
Андрей Латышев: Мы говорим про метанавыки, то есть если мы говорим не про программы компетентностного развития, не про постановку какого-то навыка прикладного, а про метанавыки, у программы должны быть три ключевых признака. Во-первых, она должна быть пролонгирована во времени и обеспечена модульностью. Мне сложно себе представить, чтоб меньше чем за год можно было что-то с человеком сделать. Это годовая история развития.
Второе. Это, может быть, сейчас будет излишне заумно, но у программы должна быть мера непознаваемости. Если вы чувствуете, что программа обладает таким качеством, значит, наверное, все-таки речь идет про метакомпетенции. Вы должны понимать, что изменения от этой программы в первую очередь должны почувствовать вы сами. […]
И третья важная вещь, которой, должна обладать такая программа, — это самостоятельная работа слушателей над какой-то проблемой, у которой нет решений.
— Коллеги, хочу обратиться к Надежде и Зибе — что бы вы добавили, что еще может являться критерием качественной программы?
Зиба Джафарова: Я хотела сказать про то, что мы переходим, кажется, на территорию самоопределяемого обучения в целом, потому что это для себя, про себя. Говорить о таких программах в каком-то общепринятом понимании здесь вообще сложно. Если мы говорим, что мы хотим обучиться программированию, мы идем на курсы Python, у нас конкретные цели, конкретные блоки, конкретный результат.
Здесь, кажется, это невозможно. Если мы говорим про метанавыки, то это что-то, что развивается в параллели, пока ты делаешь что-то еще другое. Если мы представим себе, что есть программа с названием Python, это нам понятно, а вот программу с названием, например, Саморефлексия — как-то сложно представить. Это даже не обучение как таковое, это работа с коучами, психологами. Обучение не всегда может быть формальным, обучение происходит везде и всегда на самом деле очень много, тем более когда кризис, как сейчас. Все, что мы делаем и пытаемся как-то перестроить в своей жизни, в своей работе, — это все те моменты, из которых можно и нужно вытаскивать полезные уроки для себя. Это тоже вполне себе обучение на том уровне мета, о котором мы сегодня говорим.
— Самое что ни на есть прикладное, как Андрей нам несколько раз сказал. Надежда, ваше последнее слово про качество программ.
Надежда Федорова: Поскольку мы говорим о программах развития, то классики, педагогики развития, уже давно сказали, что таких программ не существует в готовом виде. Потому что если вы пришли к тем, кто вам продает программу развития, и они не поинтересовались, не настроили свою программу под вас, — это не про ваше развитие, и точно не про ваши метакомпетенции. То есть эта программа не может продаваться как готовый продукт, она продается вместе с вами. Только в таком виде я могу говорить о программах развития, в том числе о программах развития метакомпетенций.
— Как раз это та мысль, которая у Андрея была, которая была завуалированно сформулирована. Давайте поговорим про прикладные цифровые сервисы, инструменты, которые помогают нам оцифровывать результаты такого обучения. Что может быть полезным?
Зиба Джафарова: Мы в своих продуктах используем тест и подход наших коллег из компании «Conventus», которые измеряют метанавыки, у них есть собственный особенный подход. Смысл в том, что это проективный тест, в котором нет правильных ответов, есть только формулировки. И то, как быстро вы отвечаете, какими словами, как вы двигаете мышкой по экрану, пока это делаете. Все это измеряется, это одна из методологий, мы понимаем что-то про наш тип мышления, про то, как мы воспринимаем информацию и можем делать выводы о метанавыках. Можно сказать, в этом тесте измеряются такие вещи, они состоят, агрегируются из многих параметров, но схлопываются в итоге в три такие большие категории — это осознанность, системность и гибкость мышления. Это как раз те вещи, которые потом мы можем развернуть на софты и какие-то еще более мелкие понятные, прикладные навыки.
Есть тесты, которые позволяют это сделать довольно быстро, но важно, что их нельзя использовать слишком часто. Мы уже обсудили, что метанавыки — это не то, что прокачивается за короткое время, поэтому, может быть, раз в полгода или год можно так себя померить и понять, что происходит с твоим мышлением.
— Коллеги, кто считает, что виртуальная реальность будет просто способом для развития метанавыков будущего? Кто поддерживает эту историю? Андрей, расскажите о вашем взгляде на прорывные технологии.
Андрей Латышев: У меня очень простой взгляд. Я убежденный визионер и антиутопист. Я думаю, что мы уверенно двигаемся в сторону тотального цифрового мира, и в ближайшем будущем человек будет измерен в виде цифровой тени с самого начала, от рождения до неизбежного конца. В этом же смысле система виртуальной реальности, когда достигнет уровня 4, означает, что человек сенсорно не может определить, находится он в реальном мире или нет. Это не матрица еще, потому что там отсоединить провода он может, то есть снять очки может, но, находясь в виртуальном пространстве, сенсорно не понимает, не видит разницы между настоящим миром и миром моделируемым. Это позволит человеку проживать разные сценарии своей жизни, видеть разные варианты того или иного действия и даже их ощущать с разной степенью интенсивности, и за довольно короткое время эти метанавыки у себя развивать. Когда ты можешь за час прожить 5, 6, 7 разных вариантов жизни или разных вариантов решений той или иной проблемы, безусловно, это будет намного быстрее этот навык формировать.
Игровые образовательные вселенные, многопользовательские по аналогии с многопользовательскими ролевыми играми — тоже хороший шаг в этом направлении. Развитие в рамках виртуальной реальности — это уже практически сегодняшний день. С другой стороны, нужно очень осторожно об этом говорить, потому что неизбежное внедрение таких технологий повысит степень контроля за человеком вообще.
Я как антиутопист не вижу здесь проблемы, мы все равно туда идем. Маловероятно, что человечество свернет на какой-то другой путь развития. Любая технология имеет двойное применение. То есть сама по себе технология виртуальной реальности, безусловно, развитию и оценке матанавыков будет способствовать. С другой стороны, параллельное развитие цифровых двойников, цифровых теней человека, несет в себе большую угрозу.
— Спасибо большое. В завершении нашей дискуссии я хотела бы в формате блиц попросить вас назвать пять метакомпетенций, которые вам кажутся ключевыми в текущей ситуации, для того чтобы быть успешными и менять мир. Какие подходы вы считаете актуальными для того, чтобы развивать эти, выделенные вами, метакомпетенции. Надежда, хочу с вас начать. Что прокачиваем?
Надежда Федорова: Надо прокачивать точно способность пользоваться только собственной памятью, интеллектом, жить в рамках собственного физического тела. При этом контактировать с такими же, как ты, физическими объектами, получать от этого удовольствие, или хотя бы уметь преодолевать отторжение и отвращение к таким же физическим объектам, как ты. Потому что это, наверное, действительно в ближайшее время станет главной метакомпетенцией.
Мы ее развиваем, потому что в Тюменском государственном университете, несмотря на все наши оцифрованные образовательные программы, мы сопровождаем студента и обеспечиваем ему личные встречи посредством тьюторинга, ведения различных команд, приглашаем специально для них преподавателей, лекторов. Лекции, от которых все отказываются, мы проводим в больших аудиториях, куда собираются студенты, потому что живое общение без медийного расширения времени и пространства оказывается для них очень важным в безумном окружении гаджетами и виртуальным пространством.
— То, что вы говорите, можно сформулировать как создание среды для прокачки вот такой метакомпетенции, как жизнь в реальном мире, не в цифровом, умение взаимодействовать с людьми. И ваш пример как раз про то, чтобы окружать себя людьми, провоцировать такие ситуации, где это общение будет необходимо, чтобы межличностное общение было в фокусе внимания. Спасибо большое. Вася, что прокачивать и как?
Василий Лебедев: Я топлю за 4К, плюс эмоциональный интеллект. Несмотря на то, что там все время какое-то К прибавляется, их то 5, то 6, то 7, то еще что-то. Мне по-прежнему кажется, что креативность, коммуникация, коллаборация, критическое мышление в приземлении на конкретной методологии — это суперважно. Развивать это с помощью всего арсенала подходов, практик, индуктивных методик, с помощью программ для детей и для взрослых. Образовательными методами, в первую очередь, андрагогическими.
— Андрей, какие навыки топ 5?
Андрей Латышев: У меня топ 6, извините. Личная осознанность и воля к трансформирующей деятельности, проактивное планирование будущего на глубину за пределы собственной жизни.
Я сторонник того, что имеет смысл ставить только два типа цели, те, которые принципиально невозможны и те, которые лежат за пределами твоей жизни
Такая важная личная экология, понимаемая как комплексное умение управлять тремя основными видами своей энергии: критической, физической и эмоциональной. Критическое мышление в разрезе работы со своими ментальными моделями.
Эмоциональный интеллект, я к нему присовокупляю жадность познания. То есть, я считаю, что когда ты находишься в процессе познания, ты неизбежно развиваешься. Это тоже метанавык. Потому что, к сожалению, регулярно встречаю людей, которые своей жаждой познания либо пресытились, либо остановились, либо она у них не сформирована, им неинтересно жить, им неинтересно узнавать новое.
Есть научные исследования, которые говорят о том, что этот метанавык — жажда познания, ответственен за наше восприятие времени. И те люди, которые продолжают познавать мир примерно так же, как в молодом возрасте, в объективных своих ощущениях живут дольше.
И, наконец, шестая — ролевое лидерство. Что я имею в виду? Мир стал проектным, мир стал мультидисциплинарно проектным. И очень важный метанавык, по моему ощущению, — в этой проектной деятельности уметь занимать разные роли автоматически. То есть сегодня, а может быть даже в течение дня, ты можешь быть тим-лидером, рядовым членом команды, заказчиком, который формирует некую команду, но в ней не находится. И при этом ты должен быть свободен от опять же своей ментальной модели, ролевой парадигмы поведения.
— Андрей, спасибо большое.
Зиба Джафарова: Я буду учителем и скажу одно, это собственное умение учиться и развиваться. И в него, я думаю, входит навык рефлексии и гибкое мышление. И здесь важно то, что сейчас много говорят про навык учиться, и он состоит не только из каких-то мыслительных вещей, тут какие-то харды есть и инструменты цифровые. Можно сколько угодно составлять таблички, вести трекинг привычек и так далее. Но если у тебя при этом никаких не происходит сдвигов именно в мышлении, если ты не становишься более восприимчивым к новым идеям, более открытым, то таблички значения на самом деле не имеют. Поэтому я вкладываю самое главное в это понятие: умение учиться — открытость, гибкость.
И здесь главный ответ — как это делать? Это, пожалуй, получать новый опыт, так или иначе. Сейчас это немножко затрудняется физически в связи с ситуацией в мире, но тем не менее любой новый опыт, если есть такая возможность — не бежать дальше, а сделать немножко передышку и понять, что с тобой произошло, — это как раз то, что поможет развить все эти метанавыки и продолжать в себе поддерживать желание развиваться дальше, любопытствовать.
— Спасибо большое. Маша, финальное слово тебе.
Мария Дмитриева: Первый комплекс — это осознанность, адаптивность, умение трансформировать себя под ситуацию и желание это делать — связан с некой жаждой жить.
Второе — это эмпатия, эмоциональность и антипсихопатия, так скажем, то есть умение понимать других и интерес к этому, желание в это вникать.
Третье — умение управлять четырьмя видами энергии: физической, эмоциональной, интеллектуальной и духовной. То есть опознавать их в себе и корректировать, держать в неком балансе. Дальше я бы обозначила интуицию. Сейчас это важнее становится, это то, на что пора обратить внимание, мы отсекли это как ненаучное и как бы выкинули из зоны рассмотрения. Мне кажется, приходит время вернуться к признанию того, что это существует.
И последнее, что бы я выделила, — это любовь. Я считаю, что это принципиально важный метанавык, вообще уметь это испытывать, учитывать это в своей жизнедеятельности, в работе. Фокусироваться на этом чувстве и жить в соответствии с ним.
— Спасибо всем большое!
Источник: theoryandpractice.ru